Мракобесием называют враждебность к личной свободе, современному знанию и культуре, притом враждебность, проявляемую открыто и демонстративно.
Такие понятия, как демократия, свобода и революция, права человека, толерантность и либерализм, являются основой политического словаря современного мира. Они давно перестали быть принадлежностью Запада. Эти ценности торжественно признают почти повсюду, даже и там, где плохо соблюдают.
Ярая антиреволюционность официальной внешнеполитической риторики Кремля, подкрепляется резонными с виду опасениями кровавых эксцессов, особенно правдоподобными, когда речь идет о революциях на арабском Востоке. Но, поскольку эксцессы тамошних диктатур никогда не вызывали у официальной Москвы ни малейшей тревоги, само собой возникает предположение, что по-настоящему наши власти страшит не столько перспектива кровопролития, сколько возможность установления там демократических режимов – явления глубоко им непонятного и всей душой отвергаемого. Предпринимая очередной компрометирующий Россию демарш, власти обычно стараются подчеркнуть его антизападность, полагая, что бросить вызов «золотому миллиарду» — это как-то убедительнее, чем отречься от того, что считает естественным весь мир. Скажем, запрет на усыновление изображается как антиамериканское мероприятие, долженствующее вызвать сочувственный гул во всех уголках планеты. Возможно, в Кремле так и не понимают, что международное усыновление, особенно детей беспомощных и больных, повсюду, даже и в действительно могучих, весьма самолюбивых и далеко не западных державах считается делом нормальным и добропорядочным. Скажем, в Китае американцы за последние годы усыновили в несколько раз больше сирот, чем в России. Даже у самого разрушительного явления вроде бы должна быть и конструктивная сторона. Какое общество хотят соорудить мракобесы или, если выразиться точнее, к чему они тянутся своими инстинктами?
Древневизантийская идея «симфонии» государства и церкви, хотя еще и не записана в законы, но уже сделана практикой текущей политики. Точно так же в эту практику широко вошел и не принятый пока еще закон о наказаниях за богохульство. Так что картина понемногу складывается. Если по зернышку отобрать из всего этого хора злобных выкриков и нелепых предписаний какой-то «образ желаемого завтра», то получится что-то вроде комбинации византийского средневековья с ультраконсерватизмом эпохи Николая Первого – именно той, кстати, когда Белинский ввел в широкий обиход слово «мракобесие».
Смысл этого "побега в прошлое" – растущий страх нашей властной системы перед действительностью. Это попытка просто спрятаться от проблем, которые можно решить только ценой отказа от привычных навязчивых идей и путем примирения с реалиями нашей страны, а заодно и всего сегодняшнего мира. Но спрятаться все равно не получится. Резонанс мракобесной кампании в массах оказался гораздо ниже ожидаемого. У рядового человека тысяча конкретных причин для недовольства властями, и никакая реклама безумного антисиротского акта, никакие попытки ввести в школах закон божий и уж тем более никакие доносы на Леди Гагу от этих проблем его не отвлекут.
Газета.ru