высокий, толстый, умный или русский...
Но настоящий тем и отличается:
он даже с гувернанткой "по-французски".
"Вот же ирония судьбы. Говорят, один парень мечтал о славе и сжег целый храм Артемиды, чтоб прославиться. Совершил неблаговидный поступок, чтоб остаться в истории. Со мной все наоборот. Я прославился как человек, который дал жизнь таким фильмам, как «Влюбленный Шекспир», «Криминальное чтиво», «Английский пациент». А останусь в истории как тот, кто дал имя феномену свержения влиятельных мужчин. Так называемому «эффекту Вайнштейна», черт его дери. Слава хуже геростратовой.
Меня будут помнить так: а, это тот толстый продюсер, с которого началась новая антисексуальная революция, новый передел власти – в пользу женщин. И всех титанов под предлогом старых «домогательств» поскидывали с Олимпа.
Как мои дела? Не спрашивайте. Сами видите. Упал на самое дно. И вокруг меня с удивлением плавают глубоководные удильщики. И даже снизу не стучат. Некому. Все заняты делом: пинают меня всем гражданским обществом. Похоже на то, что я уже не смогу подняться. Меня уволил совет директоров собственной компании. Каково? Быть уволенным из собственной компании. Все против меня. Я уже сам против себя. Есть ли у меня вообще право голоса?..
Попомните мое слово: эта фигня потрясет вселенную до основания. Сексу конец. Секса без домогательств не существует. Человек не может начать пить сразу третью рюмку. Сперва он пьет первую, потом вторую... Потом пьянеет. А не наоборот.
Сегодня меня лишают орденов Почетного легиона и Британской империи, которые вручали президенты. Меня лишили почетных степеней всех университетов, которые давали когда-то льстиво и подобострастно. Мое имя удалили из всех публикаций. Я исключен из всех академий и гильдий. Эта травля равной которой не знал XXI век. Чую, что меня выкинут из собственной могилы, когда помру. И заштрихуют мое лицо на всех фотографиях.
А в чем анекдот, поняли? Все это случилось еще до всякого решения суда! Демократия, черт ее дери... Молчали-молчали, ждали когда ослабну. А до того жрали с руки. Пираньи, честное слово, иначе не скажешь...
Меня бросила жена, которая всегда знала все. Жены всегда знают все. У жен чуйка на это дело круче, чем у любого голливудского продюсера на культовый в будущем фильм. Да все всегда знали всё. Знали, что актрисы спят с Харви за роль. Джорджина бросила меня.
А вот был бы номер, если б жена не бросила! А как декабристка пошла бы вместе со мной в этот ад. В каком-то другом, героическом, пассионарном мире так и должно было бы быть. Ведь каждый заслуживает жалости. Каждый заслуживает сочувствия. Каждый имеет право голоса. Что вы ржете? Не смешно. Идти против общественного мнения – это тяжелее, чем идти в Сибирь.
Вы даже Шамилю Басаеву когда-то сочувствовали. Ваши странные СМИ давали ему слово и старались вызвать у вас к нему сочувствие. И вызвали. А ведь он убийца. А я – даже не насильник. Я никого не насиловал. Просто убеждал... А тех, кто мне отказывал, не преследовал никогда. (Как ваш режиссер Пырьев).
Я считаю так. Если я добился ее – значит, я добился ее согласия. Как бы ни добивался. Напором. Мольбой. Шутками. Враньем. Это нормально. Это часть сексуальной игры.
Не лишайте мир этой игры. Сексуальная игра – она не просто про базовую физиологию. Она и про власть и много про что еще. Посмотрите, сколько запросов от женщин на порно «принуждение к сексу»? Самый распространенный запрос, между прочим...
Я всегда мечтал о кино. Всегда. Захлебываясь, страстно хотел этого. У меня было феноменальное маркетинговое чутье. И готовность рисковать. Я умел разглядеть хороший материал. Каждому, кто приходил с годной идеей даже с улицы, я всегда говорил: давай делай. Моя жизнь и моя звезда были построены на энергии и нарушении правил. Не брать на абордаж женщин я не мог.
Это было частью той энергетики, которой я брал Голливуд штурмом. Где вы вообще видели смирных гениев? Пикассо ломал судьбы женщин покруче меня. Брал нахрапом. И бросал нахрапом. А бросать – это такое же насилие, как и брать.
Гений и злодейство. Бешеный талант и бешеный темперамент. Власть и злоупотребление властью – палки всегда о двух концах.
Я давал им всем счастье. Счастье быть в центре вселенной. Счастье быть частью лучших в мире проектов. Они хватали свое и только и ждали, когда я начну терять власть. И дождались. Я потерял свою компанию Miramax, которую назвал в честь родителей Миры и Макса. И началось...
То, что происходит сейчас, это просто передел сфер влияния. Бабы делят власть. Влиятельные бабы, называя себя феминистками, хватают себе жирные куски.
Эти куски уже давно не у нас в руках. «Бывшие дискриминируемые» продолжают пользоваться старыми добрыми средствами манипуляции, чтобы оттяпать себе все. Это были такие прожженные девки. Ох, какие прожженные. Тех, кого я того... Просто свежего кусочка кожи на их теле не было, чтобы поставить туда крохотную пробу. И вот сейчас вся эта бабская рать рвет меня на куски, и каждая теперь вспоминает, как 30 лет назад и в ее жизни был момент кульминации.
Зачем вам это равенство. Поверьте, полное и во всем равенство никому не нужно. Равенство бывает только в земле. Земля всех сравняет, мы успеем в гости к равенству. А пока мы не в земле - мы разные. Ты хочешь, чтобы ты была желанна, чтобы тебе дарили подарки, чтобы тобой восхищались? Это невозможно без того, чтоб я имел больше зарплату, больше денег, больше власти. Хорошо, ты сравнялась со мной во власти и в деньгах – почему ты тогда ждешь, что я буду носить тебя на руках?
Как говорил ваш юморист Райкин про дефицит: пусть все будет, но пусть чего-нибудь не будет. Ну, будет у вас ваше равенство, и что? Все ходим скучные, бледные, зеваем, продюсер идет, мы его не замечаем, режиссер идет, мы на него пилюем... Пусть будет равенство. Пусть будет. В равных стартовых возможностях. Боритесь за это. Но пусть не во всем. Пусть статусный самец будет убеждать, умолять, обманывать красотку, чтоб она ему отдалась. Не вынимайте простыню из-под клиента. Не вытаскивайте кита из-под основания мира – мир не устоит.
Не надо, чтоб у всех во всем было равенство. Можете считать это моим завещанием.
И роспись. Я, Харви Вайнштейн, козел отпущения.
"Наверное, это очень важный человек. Ему некогда надевать трусы", - говорит одна из героинь фильма «Быть Харви Вайнштейном». Да, признаюсь. Я посмотрела этот фильм. Поддержала феминистское движение своими 500 рублями. Эту антивайнштейновскую агитку с немаленьким бюджетом. Докфильм, который полностью исключает сочувственный писк в адрес главного героя.
На первый взгляд, это сплошная череда исповедей жертв Берии. А Харви тут вылитый Берия. Но это только на первый взгляд. Никаким Берией он не был, конечно.
И – страшная мысль - а вдруг и Берия не был «Берией»? То есть не был тем, кому история (в лице его политических конкурентов) назначила роль «Берии». Появились же статьи, в которых утверждается, что за те несколько месяцев, когда Сталин уже умер, а Берия еще был жив, он успел внести несколько весьма либеральных изменений. И нельзя не понимать, что его подельники по кровавому времени и его конкуренты по политическому Олимпу демонизировали его.
И поскольку высказаться в фильме дали только одной стороне, ни одному защитнику Харви (да и остались ли такие?) слова не дали – то, понять, как там все было на самом деле, невозможно. Живите теперь с этим. По сути, и Берия стал козлом отпущения. Хотя и был козлом. И Харви стал козлом отпущения. Хоть и был козлом. Да, Харви Вайнштейн – не только козел отпущения, но и козел. И не верить этим женщинам невозможно. Похоже, все правда.
Но из всех обвинений убедительным мне кажется только одно. Не то, где описывается, как он уговаривал, умолял, угрожал, принуждал, харассил... Одна его сотрудница, к которой он не приставал – дурнушка, чего к ней приставать? – рассказывает, что он при ней ходил голым. А она, будучи совсем молодой неопытной девушкой тогда подумала: «Ну окей, наверное, он очень занятый и важный человек, ему некогда надевать трусы».
Юрий Лотман описывает это как феномен оккупанта. Так во время войны при своих (русских) хозяевах ходили немцы, расквартированные в домах на оккупированной территории СССР. Были эти немцы с университетским образованием, между прочим. И были Лотману равновелики как собеседники. Что его окончательно сбило с толку. Это странное сочетание он и назвал «феноменом оккупанта».
Для Харви весь мир был оккупирован им самим. Он вел себя как оккупант. «Я шериф этого похабного городишки», – сказал он однажды про Америку.
Вообще, если честно, сочувствие в фильме не вызывает никто. Одна, пожалуй, дама. Она единственная, которую Харви не пытался насиловать – зато пытался набить морду. На общем фоне это, пожалуй, честь! Это она произносит главную фразу фильма, главный его мем. Фразу, от которой громкий и заливистый смех в зале. Фразу, которая становится ключом ко всему фильму и к характеру героя. Когда она хотела придать гласности инцидент с Харви, главред журнала ответил просто: «Не трогай его. С Харви не справиться. Харви – это Россия».
Был ли Харви «Россией», был ли он каким-нибудь «Коломойским», был ли он любым другим зарвавшимся дядей, был ли он воспитан в прежней модели поведения (ответ, да), жалко ли при этом его, осунувшегося, обросшего, потерявшего килограмм 20 веса и весь вес в обществе, без привычной наглой улыбки, с палочкой (ответ, да) – так или иначе этот невероятно талантливый человек стал простым винтиком большой машины по переделу мира. И тут уже ничего не изменить.
«Мы здесь власть!» - сказали те, кого раньше малек дискриминировали. Сказали. И взяли власть".
Юлия Меламед, режиссер