"Если у нас совсем отобрать порядок, мы умрем"
один немец
Немец, заплатив штраф за неправильную парковку, радуется, что система действует эффективно.
И тут вдруг:
"Холокост был государственной тайной в нацистской Германии. Немцы стремились издавать как можно меньше письменных документов. Большинство приказов об убийстве были в устной форме, особенно те, которые отдавались на самых высоких уровнях.
Приказ Гитлера убивать евреев был издан только для ограниченного круга лиц. Нацистские лидеры, как правило, избегали детального планирования операций по уничтожению людей,
предпочитая действовать методично, но часто в импровизированном стиле. Немцы уничтожили большую часть документации, которая действительно существовала перед концом войны. Уцелевшие документы, непосредственно касающиеся программ по уничтожению, практически все были классифицированы и проштампованы "Geheime Reichssache" (Совершенно секретно) и требовали особого обращения и уничтожения для предотвращения захвата врагом. Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС и шеф немецкой полиции, сказал в своем секретном обращении генералам СС в г. Познань в 1943 году, что массовые убийства европейских евреев являются тайной операцией, которую никогда не следует документировать".
Гиммлер: "Желательно, перед тем, как сделать какое-либо заявление, еще раз обсудить эти вопросы устно, особенно потому что так безопаснее, и потому что это касается основных приказов высших властей, адресованных полиции безопасности, которые не должны обсуждаться в письменной форме".
(Полный текст The Holocaust in Latvia: 1941 - 1944. Riga: The Historical Institute of Latvia, 1996, pp. 378 - 380).
После войны Союзники конфисковали многие тысячи секретных немецких документов, относящихся к Освенциму. Ни в одном из них не упоминается план или программа истребления. Когда речь заходит о фактах, "историю истребления" невозможно согласовать с документальными свидетельствами.
"Чтобы как можно тщательнее скрывать операции по уничтожению от непосвященных, Гитлер приказал, чтобы об убийствах прямо не упоминалось ни в немецкой документации, ни в публичных заявлениях.
Взамен немцы использовали кодовые названия и нейтрально звучащие выражения для описания убийств. Например, на языке нацистов слово "Aktion" (акция), означало насильственную операцию по отношению к еврейским (или другим) гражданам. "Umsiedlung nach dem Osten" (переселение на восток) - насильственную депортацию еврейского населения в лагеря смерти в оккупированной Германией Польше, а "Sonderbehandlung" (особое обращение), означало "уничтожение". Эвфемизмы способствовали поддержанию секретности, поскольку только те, кто знал реальное значение слов могли понять более глубокое значение публичных заявлений и точно интерпретировать документальные свидетельства".
Открываем Википедию: "... В политике эвфемизмы часто используются для смягчения некоторых слов и выражений с целью введения общественности в заблуждение и фальсификации действительности"...
"В дополнение к использованию кодового языка, Генрих Гиммлер стремился ликвидировать физические останки жертв операций по уничтожению, чтобы скрыть убийства от наступающих армий Союзников. Он поручил офицеру СС Паулю Блобелю возглавить "Операцию 1005" (Aktion 1005), это кодовое название немецких планов по уничтожению свидетельств убийств в местах массовых казней. Эсесовцы заставляли заключенных раскапывать массовые захоронения в лагерях смерти оккупированной немцами Польши и местах расстрелов на территории бывшего Советского Союза, чтобы кремировать тела, таким образом уничтожая свидетельства массовых убийств.
Из мемуаров Хесса (Höss, Commandant of Auschwitz, 1959, p. 205)
"Летом 1941 года (точную дату я не помню) меня внезапно вызвали к рейхсфюреру СС Гиммлеру, прямо в офис его адъютанта. В противоположность своему обычаю, Гиммлер принял меня в отсутствие адъютанта, и сказал примерно следующее: "Фюрер приказал решить еврейский вопрос раз и навсегда, и мы, СС, должны выполнить этот приказ... Евреи - заклятые враги немецкого народа, и должны быть уничтожены. Каждый еврей, который нам попадется, должен быть уничтожен во время войны, без каких-либо исключений. Если сейчас мы не сможем уничтожить биологическую основу еврейства, евреи однажды уничтожат нас".
Подумайте сами: можно ли считать слова Рудольфа Хесса фактом, установленным приговором Международного военного трибунала??!!
Рудольф Хесс был в 1940-1943 годах комендантом концентрационного лагеря Освенцим, а затем стал инспектором всех концентрационных лагерей Рейха (1943 - 1945гг)
Из показаний (СВИДЕТЕЛЯ!!!) Рудольфа Хёсса на Нюрнбергском процессе:
"В июне 1941 года я получил приказ установить в Аушвице оборудование для истребления евреев. Когда я оборудовал здание для истребления в Аушвице, то приспособил его для использования газа циклон Б, который представлял собой кристаллическую синильную кислоту. Другим усовершенствованием, сделанным нами, было строительство газовых камер с разовой пропускной способностью в 2 тысячи человек, в то время как в десяти газовых камерах Треблинки можно было истреблять за один раз только по 200 человек в каждой".
Понимаете, да? Тот кто "устанавливал оборудование", сжигал, травил газом, умерщвлял... выступил в Нюрнберге "свидетелем, случайно мимо проходящим"... Знаете почему? Потому что врал - подло, нагло и дерзко. Врал так, как ему было указано - подлыми, наглыми и дерзкими устроителями Нюрнбергского судилища. Врал в обмен на сохранение жизни. Не помогло... 23 мая 1946 года, избежавший немецкой виселицы, был отдан на виселицу польскую. Хесса выдали польским властям и его казнили 29 марта 1947 года. Виселица была установлена в Освенциме.
Почему русские, американцы, англичане и французы - "создатели" Международного военного трибунала, решили отдать Хесса польскому - "не международному" военному трибуналу, остается тайной. Впрочем, попробуем часть этой тайны разгадать... Чуть позже.
Великодушно делаю паузу до завтра. Вам нужно теперь обязательно затарится успокаивающими средствами - на крайняк валерьянкой запаситесь, корвалолом, валокордином, шалфеем, мятой... В общем - все, что есть в наличии медикаментозное от нервишек, все тащите к компу, лишним не окажется... Вот поэтому пауза великодушная.
До завтра!
